Труба зовет!

После того, как мы (я, сестра Катерина, Тори и Аякс) рассекретили вооруженную (до зубов, так как они алчно улыбались) группу в камуфляже и избежали расстрела (гипотетически), как-то захотелось побыстрее домой, укрыться в родных стенах.

Идем возле кольцевой, жизнерадостно посмеиваясь. А тут справа по борту такая дренажная труба под МКАД метров 30 – 40 в длину и где-то 1,5 метра в высоту. Труба эта привлекла наше внимание (вообще-то, мое):

***

Родитель для ребенка (хозяин для питомца) может обеспечить относительно безопасное изучение разных предметов и явлений. Например, Тори и Аякс очень интересовались шуфелем (большой лопатой), которым дворник убирал снег (для щенков это было нечто невиданное – неизвестное животное по форме, способу движений, по скребуще-шуршащему звуку). Поэтому, когда мы на прогулке повстречали мужчину в форме дорожного рабочего, разгребавшего шуфелем снег, Аякс стал демонстрировать большой интерес. Я одолжила шуфель «на пару минут» и принесла его собакам. Шуфель был смело обнюхан и лишился былой привлекательности.

Рекомендация для родителей «прячьте спички от детей» кажется мне не полезной, а даже опасной. Мой старший сын в 1 год и 7 месяцев стырил коробок и втихаря пытался зажечь спичку (в таком возрасте дети – и щенки, как я заметила – повторяшки: если родители что-то делают, то и им нужно). Я вывела его во двор, показала, как зажечь, как горит и как потушить, но сказала, что можно обжечься и будет больно. Он зажег и зачарованно смотрел на огонь, пока пламя не обожгло пальцы. Сын скривился, выпустил кгорящую спичку и уронил ее себе на плотные байковые штаны. Догорающая спичка образовала на штанах темный кружочек, погасла и упала вниз огарком. Дело секундное, а сколько происшествий, а сколько полезного опыта в лабораторных условиях и под контролем взрослого. Сын получил конкретные (допустимые) телесные маркеры словам «огонь», «больно». Пустые звуки материализовались в ощущения.

Таки вернемся к нашим баранам, то есть, к трубе.

***

Сестра, заглянув в трубу, сказала, что ползти она не хочет.

Итак, я начала прохождение «медных труб», пришлось подогнуть колени.

Тори была категорически против: она растопырилась как противотанковое заграждение. Некоторое расстояние я волокла ее на поводке за собой, уже начиная трусливо жалеть о содеянном, так как пару метров под ногами были камни, шишки и битое стекло. Потом долго была просто труба, такая чистая, бетонная сумрачная. Тори шла за мной спокойнее, поводок провисал.

Забыла упомянуть, что со старта я различила у финиша что-то темное. Слово «труп» прозвучало с частицей «не», так как предмет был невелик и напоминал куртку. По мере приближения к темному предмету поводок вновь натянулся, и Тори упиралась всеми четырьмя лапами и своими десятью килограммами, волочась позади.

У выхода, там, где свет в конце туннеля, лежал труп черной лохматой собаки в ошейнике, к счастью, хотя бы без следов вандализма. Я-то могла бедолагу переступить, а Тори? Я в отчаянии с нарастающим сердцебиением оглянулась назад, но возвращаться и догонять сестру с Аяксом не было сил.

Я подтянула 10 кг негатива к себе, устроила Тори на своих полусогнутых и пошла вперед, через трупы к свету.

Из трубы мы обе вышли обновленные. Я испытала облегчение, задышала полной грудью, расправила плечи, отстегнула поводок. Тори задрала нос в воздух: мол, где же Аяксик и Катя? Судя по направлению носа, она ждала их появления откуда-то сверху, трубу она игнорировала.

Я стала двигаться навстречу сестре и собаке, но Тори не хотела покидать кювет – у нее, по всей видимости, свое пространственное видение. Однако вскоре недостающая часть нашей компании появилась, и мы продолжили путь.

Таким образом, прогулка удалась.