«Вот ворона на крыше покатой
Так с зимы и осталась лохматой.
А уж в воздухе – вешние звоны,
Даже дух заняло у вороны.
Вдруг запрыгала вбок глупым скоком,
Вниз на землю глядит она боком:
Что белеет под нежною травкой?
Вон желтеют под серою лавкой
Прошлогодние мокрые стружки…
Это все у вороны игрушки,
И уж так-то ворона довольна,
Что весна, и дышать ей привольно!
Александр Блок
В 4 года мама купила мне детскую книжку А.Блока в книжном на углу. Он и сейчас там, этот книжный магазин. И книжка еще жива. В детстве и деревья были великанами, и сугробы – заснеженными горами, и вороны – огромными жутковатыми серыми птицами.
ВорОны (вместе с вОронами, галками, грачами, сороками, сойками) относятся к отряду воробьиных. Такие вот воробышки-переростки. Смелые, умные, умеющие очень слаженно действовать сообща.
Спешу как-то майским утром на работу через небольшой сквер. Поперек моего пути на брюхе, прижав уши, ползет большой кот. Его атакуют вороны. Они попарно совершают пикирования, громко каркают, щелкают клювами у кота над головой. Одна пара уходит на разворот, а светок клена на противоположной стороне слетает другая пара ворон-истребителей. И так снова и снова. Очень эффективная тактика… Кот отползает. А причина атак – нелепый, «нязграбны» (меткое беларуское слово) слеток-вороненок – продолжает сидеть в траве.
Иду однажды вдоль железнодорожных путей, прогуливаюсь, машу пассажирам проходящих поездов (мне так махали и дети, и взрослые в Украине, когда мы ехали в Евпаторию). Поезд умчался, а спина моя чувствует какую-то суету. Глаза не видят, уши не слышат, но позади явно что-то творится. Оборачиваюсь – и приседаю. На меня, точнее, на мою голову (а я ею работаю, между прочим) чуть не сели две вороны. Развернулись, загалдели и полетели на придорожный тополь. Я машу им вслед кулаком: сейчас получите, мол.
Иду дальше, и атака повторяется. Они летят бесшумно, ну, или почти бесшумно. Вряд ли я тонко улавливаю колебания воздуха от их крыльев. Хотя все может быть. Я резко разворачиваюсь и приседаю. Вороны галдят и улетают на очередной тополь.
Так, пришло время постоять за себя. Я же вам не кот, на брюхе не поползу. Слетков вроде нигде не видно. Вероятно, их привлекла моя заколка в волосах, в ней какие-то перламутровые вставки. Это моя заколка, никому не отдам! С трудом нахожу в траве какой-то трухлявый тополиный сук (а кругом чистота, ни палки, ни камней), и при следующей атаке встречаю налетчиков во всеоружии: грозно замахиваюсь этой трухлей (при замахе от нее дружно отваливаются множественные кусочки). Вороны уходят на разворот. Я даже некоторое время иду задом наперед, наблюдая, как они перелетают за мной с тополя на тополь. Вот прицепились! Это моя заколка! (Или что вам там надо? Все равно не отдам!) Вроде отстали.
Случилось так, что буквально через день этой же дорогой шла моя сестра. Она звонит мне и рассказывает: «Ты представляешь, как вороны обнаглели!» Да, я-то как раз и представляю. Ей они тоже на голову пикировали.
В конце мая поднимаюсь с продуктовыми пакетами на свой высокий второй этаж, домой пришла после работы. На ходу выуживаю связку ключей от квартиры из недр своей дамской сумочки…
Должна еще упомянуть досадный эпизод, когда вороны облюбовали почему-то мой балкон в качестве наблюдательного пункта. Они по утрам сидели на моих бельевых веревках и таки обгадили свежевыстиранное белье (ого-го как! Я его потом с трудом отстирала и отбелила, а может, и выбросила). Знаете примету, что это к деньгам? К ого-го каким! Так вот, где же деньги? Эге-ге…
Итак. Я у двери собственной квартиры. А у соседей на сером коврике перед дверью что-то не то. Какая-то, пардон, кучка. Серая. Кучка чуть пошевелилась. У соседей на коврике сидит вороний слеток. Мне приседать или уже на брюхе начинать ползти? Я, пожалуй, укроюсь в своем человечьем гнезде. Но вот откуда тут слеток? Соседские дети принесли? В окно (в форточку) влетел? Высоковато.
Слеток-потеряшка. Сколько же он тут сидит? Небось совсем ослабел, сердешный. И куда смотрят его родители? Хуже всего, если болен или крыло повредил, или лапку. Быстро раскладываю покупки и иду спасать беспомощного беззащитного птенца. Поднимаю его с коврика. Он, крепко вцепившись лапками в мой левый указательный палец, пытается махать крыльями. Похоже, крылья и лапы целы – уже легче. Выношу его во двор. Опыт подсказывает, что его ждут и ищут. Вороны своих не бросают. Не могу решить, на какую из вороньих баз его нести: налево, в сквер возле кинотеатра, или направо, в заросли лиственницы возле детской площадки? Сажаю его на бордюр под ближайшим тополем и несусь домой – все хотят обедать. И я голодна.
Дома начинаю суетиться у плиты, а в окно вижу, что вороненок так и сидит одиноко на бордюре. Вот я балда. Посадила дитятко так опасно: возле дороги, тут машины часто паркуют, а еще он, наверняка, голодный, ослабевший. У меня на столе остатки овсяной каши с изюмом. Беру тарелку и вилку и иду накормить птенца. Слеток все так же безучастно сидит на бордюре. Вилкой стряхиваю часть липкой каши возле него. А птенец вдруг широко открывает клюв. Очередную порцию каши кладу ему в клюв. Он сглатывает и издает слабый крик.
— Давай, не княвай, а каркай посильнее! Зови своих родителей, куда они подевались? – это я беседую с вороненком.
Мимо проходят люди, соседи с колясками, оборачиваются, улыбаются, может, уже у виска пальцами крутят. Мне не до них. Я сама – специалист по психическому здоровью. И болезням. Просто я сейчас в образе матери-вороны (ворономатери), так надо. Это временно. Хотя…
Я набираю на вилку еще каши, подношу слетку, он открывает клюв… И тут тополь зашевелился. С громким карканьем из глубины кроны на нижнюю ветку слетает взрослая птица. Ага, мамаша объявилась.
Я нетвердой рукой сбрасываю кашу в клюв и оглядываю дерево: не пора ли уползать на брюхе. Кажется, пора. Дерево шевелится сильнее и каркает громче. Порыв ветра смещает листья и тонкие ветки на мгновение и обнаруживает еще приблизительно 6 взрослых особей. Так, я под наблюдением.
— Ухожу, ухожу, — сообщаю я дереву, соскребывая кашу на землю (ее позже с удовольствием склевали дворовые голуби).
Все. Пост сдан.
Позже, хлопоча по хозяйству, я наблюдаю, как одна из ворон уже на земле наставляет своего отпрыска. Он послушно скачет направо, к лиственнице, по пути отдыхает посреди дороги (благо, машины по двору не ездят) и возле детских качелей. Двое соседских детей – мальчик лет 7 и девочка постарше – все норовят со слетком пообщаться, я предостерегающе выхожу на балкон: мол, я вас вижу. Просто раньше я успела им объяснить, что это слеток, что он под наблюдением, что лучше не трогать без нужды, а то можно и клювом в лоб получить… Дети любознательны…
Еще позже, когда двор уже опустел, в траве под лиственницами прыгал слеток, а две вороны сидели на нижней ветке дерева.
Сестра по телефону сказала, что слетков-воронят лучше подкармливать сырым фаршем. Ну, извините меня, вороны, фарш разморозить я не успела. Каррр!
»
Добавить комментарий