Невоспитанный попугай

— … твою мать! – громко и очень внятно сказала Настя. То есть фразу она произнесла целиком, и не говорите мне, что вы, оказавшись в такой ситуации, не разделили бы ее чувства. Да, джентльмен всегда называет кошку кошкой, даже когда в темноте на нее наступил, но Настя джентльменом не являлась никак.

 

Так в доме поселился попугай. Он жил в кухне, свободно по ней перемещался и главным образом гадил, а больше ничего не делал. Настя пыталась научить его разговаривать, но птиц молчал, как партизан на допросе в гестапо, и столь же вызывающе смотрел на нее глазками-бусинками.

 

Настя, будучи девушкой порядочной, искала законных владельцев и наконец, к своему неописуемому облегчению, нашла. Птицевладелицей оказалась старушка – божий одуванчик, для которой наглое пернатое было смыслом жизни, светом в окошке и вообще практически единственным фактором, скрашивающим тяготы существования. Настя с облегчением потащила питомца в родной дом.

 

Бабушка, уже потерявшая надежду когда-либо свидеться с утраченным сокровищем, тут же извлекла его из клеточного заточения, причитая «Кешенька, Кешенька!», а Кешенька не менее радостно начал бегать у нее по руке, и вдруг весьма громко и отчетливо произнес:

 

— … твою мать!

 

— Что? – ошарашено переспросила бабушка, вероятно, в надежде на то, что это все же тугоухость, а не жестокая реальность.

 

— … твою мать! – восторженно повторила птичка, продолжая забег по рукаву.

 

— Кешенька! – еле вымолвила бледнеющая старушка. – Кто тебя этому научил???

 

Настя, которая, напротив, приобрела багровый оттенок кожи, поспешила распрощаться и ретироваться.

 

— Вот же подлец! – возмущалась она потом. – Две недели молчал, хотя я учила его нормально говорить, а стоило один, всего один раз услышать ругательство – и пожалуйста! И что о нас теперь будут думать?